Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Ее сын тем временем выбрался из кроватки.
***
«Надлежит отвращать от пьянства, блюсти сохранение благочиния нравов, воздерживать самовольство людей, худую жизнь ведущих, запрещать носить оружие тем, кто к тому не имеет права, и игры азартные пресекать».
Кажется, так говорилось в должностных уложениях.
Нет, не кажется: точно так. Дословно.
А еще там значилось, что полицейский, в чьем околотке действует опиумная курильня, будет неотвратимо лишен своей должности.
Очередной обман.
Они сидели в опиумной курильне, и уже который час играли в «двадцать одно», чередуя маковые «трубки мира» с ханшином - дешевой китайской водкой.
Это даже забавно. Весьма.
Новый помощник городского полицмейстера Деникин усмехнулся нелепым мыслям. Доктор Черноконь - единственный на весь город «настоящий» врач, лечивший всех и от всего - воспринял улыбку, как поощрение. Он продолжил рассказ с еще большим усердием.
- А лапищи у него вооооот такие! Когтищи - жуть! Одну ногу-то он ему сразу оторвал, вчистую, как грится! А со второй, которой он в капкан угодил, в медвежий-то, пришлось повозиться. То есть это уже мне, не ему. Ему-то повезло, то есть этому горе-охотнику, что солдаты мимо шли и снесли башку тому зверю, медведю, то есть. Вот этим вот самым ружьишком - они же мне его и отдали, чтобы заплатить, значит.
Черноконь, запой которого продолжался уже вторую неделю - богатырь! - заманил в курильню своего коллегу по ремеслу, полицейского фельдшера, а тот, в свою очередь, прихватил с собой Деникина и двух околоточных надзирателей.
Деникин маялся от безделья и охотно согласился на предложение, но сейчас внезапно затосковал.
В городе его не уважали. Но, конечно, вовсе не из-за посещения злачных мест - а куда еще тут ходить? Нет, о нем уже два месяца кряду болтали гораздо худшее: что он совершенно никчемен, и, вдобавок, слишком молод для своей должности.
Придумывали гнусные вещи.
Однако пусть Деникину и нечем было гордиться - но и стыдиться поводов не имелось.
На самом деле все вышло совсем незатейливо. Прежний помощник полицмейстера, Осецкий, просто взял и повесился. Зимой, когда никто новый бы сюда не приехал. Должности же пустовать не полагалось. Вот и получилось так, что из тех, кто водился под рукой, Деникин оказался единственной заменой, хотя бы с натяжкой подходящей на должность. Не назначать же околоточных надзирателей, которые едва умеют писать?
Конечно, имелся еще Ершов. Писать он очень даже умел. Но, к счастью, не слишком придирчивый полицмейстер на этот раз намертво вцепился в образовательный ценз. Ершов не подходил.
Однако своему назначению Деникин не особо радовался, и вовсе не из-за слухов. Он провел в городе уже четыре года, все больше убеждаясь, что никто не переведет его, не заберет отсюда.
И эта должность лишь служила подтверждением - как и истории тех, кто занимал ее раньше.
Прежний помощник полицмейстера, тот, что до Осецкого, умер от чахотки. Тот, что служил до него, застрелился после пяти лет в должности. А что произошло перед тем, Деникин даже не спрашивал.
Похоже, вырваться отсюда невозможно. И, как предыдущие сослуживцы, Деникин вернется домой - в родной Орел - только в закрытом ящике.
А если Осецкий, осуждающе похороненный за оградой кладбища, все же оказался прав, избрав такой способ бегства от вечной тоски захолустья? Может, и в самом деле проще сразу в петлю?
II. Пропащие души
Единственное, чего мог пожелать этим утром Деникин - забиться в темный, холодный угол, и пролежать так, в полузабытьи, в абсолютной тишине, как минимум, сутки. Но веки резал острый свет, и чьи-то цепкие пальцы упорно тянули за лацкан.
- Господин Деникин! Дмитрий Николаевич! Да вставайте же вы!
От этого голоса вибрировали все поверхности, включая собственную голову. Еще чуть-чуть, и она взорвется, как гнилая переспевшая тыква при падении. Фу. Преодолевая тошноту, Деникин нашел в себе силы перевернуться. Но и голос, и пальцы никуда не пропали.
- Дмитрий Николаевич! Деникин! Вставайте! А ну вставайте!
Деникин замычал. Голос затих. К сожалению, пауза продолжалась недолго. Несколько секунд - и на помощника полицмейстера обрушился ледяной водопад.
- А ну-ка живо вставай!
От неожиданности Деникин сел и открыл глаза.
Оказалось, что он спал в управе. Похоже, вчерашняя компания перенесла сюда его тело и уложила на лавку для посетителей, оставив у всех на виду. Какой позор. Лучше бы уж Деникин снова проснулся в мертвецкой. Там хотя бы немноголюдно.
Тошнота стала неудержимой.
- Свинья! - прозвучало над головой.
Надо надеяться, что показалось. Иначе придется вызвать его на дуэль. А там окажется, что он стреляет гораздо лучше.
Рука, покрытая длинными черными волосами - ни дать, ни взять обезьянья - сунула под нос склянку с нашатырем. Деникина вырвало снова. Лапа появилась опять - теперь из нее показалась темно-коричневая бутылка.
- Пейте! Это лекарство доктора, он вам оставил и велел дать.
Деникин послушно сделал два глотка.
- Что это? - едва передвигая пересохшим шершавым языком, спросил он.
Пузырек приблизился к самым глазам, но буквы расползались. Рука все поняла.
- Лауданум. 46 грайнс опиум энд 50 процентов алкохол. Это американское производство. Тут написано: Балтимор, Уса.
- А... А еще десять?
- Какие десять? Десять чего? А, это вы так посчитали состав, вероятно. Хм... Но почем же мне знать? Однако предположу, что там просто обязана быть вода. Вам же пора вставать, Дмитрий Николаевич. Вас ждут.
Деникин уже давно узнал обладателя руки - молодого, маленького, чернявого околоточного надзирателя Ершова.
Из всех, кто мог бы обнаружить Деникина спящим в управе, Ершов был наихудшим вариантом. Принципиальный и прямолинейный - помощник полицмейстера считал его недалеким - он жил в своей собственной вымышленной реальности. Мало того, еще и считал своим долгом постоянно рассказывать о ней сослуживцам. Его нудные нотации стали пищей для множества баек и даже шаржей. Иногда их рисовал сам Деникин.
Ершов об этом знал, но упорно стоял на своем. Ремесленничий сын. Впрочем, не совсем пропащий. Он только грозился доложить о непорядках и беззакониях в департамент полиции, а когда совсем выходил из себя, то и дальше - самому Столыпину лично. Однако слова оставались словами: в произведенном кляузничестве он никогда не подозревался.
С Деникиным они разошлись, еще когда были коллегами. Тогда едва до оскорблений не доходило.
Получив повышение, Деникин подумал, что отныне и вовсе проблем с Ершовым не оберется. Но околоточный пока таился и неповиновения не выказывал.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
